ПУСТАЯ КРОВАТЬ, АКСУМЛА и ПОСТ№ 1
как мы съездили в XIII Автопробег «Ветеранам глубинки — заботу и внимание» (маршрут № 3).
Мы приехали к Николаю Кузьмичу Дегтеву в Новую Кармалу, а там… пустая кровать. «Умер, — сказала дочь. — Осенью, на Михайлов день, но вы заходите. Здесь еще пахнет папой, его вещами…»Малюсенькая комнатка. Старинное мутное зеркало в деревянной резной раме, беленая печка, деревянная кровать, советский шифоньер, фотографии, на стене календарь, что мы подарили в прошлом году… «Мы ничего не убирали, — утирает слезы женщина. — Всё как при папе».
Отдали семье цветы и подарки, зашли в комнату. Был ветеран — и не стало. 98 лет прожил. Вроде все ясно, но сердце щемит. Кровать эта еще… пустая. Стоишь и чувствуешь, как безжалостно Смерть своими когтями тебе по сердцу проводит. И прощаешься с человеком, которого и не видел-то никогда. И почему-то он в этот момент кажется тебе очень родным. Как будто ты к кому-то близкому спешил. Но не успел…
…Едем мы от Николая Кузьмича. Дороги петляют. Так получилось, что заехали в Татарстан, в маленькое село Аксумла с населением в 530 человек. И, если честно, я когда увидела — глазам не поверила. Довольно далеко от дороги стоит памятник, окруженный деревьями. Даже тропки к нему нет. Трава вокруг. На памятной плите десятки имен погибших во время Великой Отечественной. А с двух сторон от памятника стоят дети лет десяти-двенадцати в красных пилотках. Пост № 1. А вокруг никого! Ветер ужасный! И дети стоят, не шелохнувшись. Несут Вахту Памяти.
Мы — все три машины — остановились, взяли гвоздики. Подошли и возложили у подножия памятника. Постояли, поежились. Холодно было невероятно! А дети… дети так и стояли как вкопанные. И глаза у них, знаете, какие были? В их глазах читались недетская мудрость, торжественность и немного грусти. Эти дети очень хорошо понимали, где они стоят и зачем. Когда мы уже почти расселись по машинам, я оглянулась. Через дорогу к памятнику спешил следующий «караул» с руководителем. Подойдя к памятнику, дети по команде пошли строевым шагом. Одни зашли, другие также торжественно вышли. Никто этого не видел, стараться было не для кого. Но всё было сделано по правилам.
Мы поехали дальше. В Кошкинском районе поздравили 98-летнего Хабуллу Аглиуллова. В декабре 1943 года он прошел пешком от своего села до Димитровграда 80 км. Потому что там был призывной пункт. Победу встретил в 45 км от Берлина. Но был мобилизован только 1951 году. Воевал 8 лет. Сейчас ему 98 лет, он любит ходить в баню и принимать многочисленных родственников.В Черно-Вершинском районе поздравили Георгия Бессонова (94 года). Он лежачий, почти не говорит. Но мужчинам пожал, а женщинам поцеловал руки. Улыбался, почти сиял. Был разведчиком. Здесь же завернули и к Василию Шапоше (96 лет). Его жена Мария снова угостила нас конфетами…
Романова Михаила (98 лет) к нам вывели. Его жена в это время лежала под капельницей. «Все идет к печальному завершению», — сказали родственники. Зато 95-летний Михаил Помендюков, когда мы приехали, сажал картошку. И его вызвали с огорода. Обнялись, поздравили, снова сфотографировались на память.
Последним в списке был Никанор Вырмаскин (95 лет). Бойкий старичок, с которым всего четыре дня назад случился приступ. Теперь он тоже лежит…
Не знаю, что будет на следующий год. Ветераны уходят. Взлетают журавлями к небесам… Но я даже не верю — знаю — они все равно видят. Видят всех наших детей, что стоят на вытяжку. На промозглом ветру. В маленьких селах и больших городах. У памятников павшим в Великой Отечественной войне.А значит, память о ветеранах живет. А значит, они остаются.
Текст — Мария Пашинина
Фото — Елена Фомина
